Полковник и поэт - Федор Касаткин-Ростовский. ,,Белое дело"

[Monarh]

27 ноября 2015 16:03

Полковник и поэт

Кирилл Александров

 

13 ноября 2015 года исполнилось 140 лет со дня рождения князя Федора Николаевича Касаткина-Ростовского — талантливого поэта и доблестного семеновца. Забытая дата послужила поводом для того, чтобы отдать дань памяти человеку, стихи которого в начале ХХ века знал и любил практически весь военный Петербург. К сожалению, биографических сведений о нем до сих пор недостаточно для того, чтобы в полной мере описать жизненный путь этого незаурядного гвардейского офицера, литератора и журналиста.

Родился Федор Николаевич (в некоторых источниках встречается написание его фамилии — Косаткин-Ростовский) 1 ноября [ст. ст.] 1875 года в Чернянке Новооскольского уезда Курской губернии, а по другой версии — в столице Российской империи, происходил из дворян Санкт-Петербургской губернии. По прямой линии он был Рюриковичем, линия поэта восходила к князю Ростовскому Константину Всеволодовичу (1185–1218), сыну Великого князя Владимирского Всеволода Юрьевича («Большое Гнездо»).

В службу в Русскую Императорскую армию Федор Касаткин-Ростовский вступил 8 сентября 1893 года, получив общее и военное образование в Пажеском Его Императорского Величества корпусе, который окончил по I разряду. 12 августа 1895 года он был произведен Л.-гв. в подпоручики в Семеновский полк («Петровская бригада» 1-й гвардейской пехотной дивизии), связав свою судьбу и карьеру с гвардейским Петербургом. В 1898 году Федор Николаевич женился на Ольге Гермогеновне (урожденной Хвощинской, 1878–1952). В браке у них родились дети Марина (1900–1979), Кирилл (1904–1980) и Ирина (1906–1947).

В Семеновском полку Федор Николаевич последовательно производился в обер-офицерские чины: Л.-гв. поручика (1899), Л.-гв. штабс-капитана (1903), Л.-гв. капитана (1908) служил на разных обер-офицерских должностях — младшим офицером, батальонным адъютантом, будучи коренным семеновцем пользовался уважением и авторитетом среди сослуживцев. С 9 ноября 1907 года командовал 2-й ротой 1-го батальона. По воспоминаниям Л.-гв. штабс-капитана Ю. В. Макарова, 2-я рота имела в полку исключительно хорошую репутацию. Князь часто выступал в поддержку господами офицерами — от имени полка — разных культурных и мемориальных общественных инициатив, в которых семеновцам предлагалось участвовать, в том числе и путем добровольных материальных пожертвований.

В среде столичного офицерства князь приобрел широкую известность, благодаря своим литературным и поэтическим способностям. Накануне Великой войны его стихи и эпиграммы знал практически весь военный Петербург. «В нашем полку было много офицеров блестящих, выдающихся и просто хороших, — писал в эмиграции его однополчанин, Генерального штаба генерал-майор А. А. фон Лампе. — Но мало было таких людей, каким был Федор Николаевич, мало таких, которые были особо отмечены перстом Божиим, имели особый дар, отличающий их от других людей. Таким был князь Федор Николаевич… в нем жили два человека, в нем жил русский офицер, верно служивший в рядах полка, убежденный монархист, что так естественно для потомка Владимир Святого… но кроме того в нем жил и совершенно другой человек, человек, отмеченный Богом, человек, владевший совершенно особым языком, и в минуты творчества, свободно говоривший на этом языке; даже нам, старым его полковым товарищам, давно знавшим его, языком новым, неожиданным, для нас недосягаемым… но понятным и близким». Печатался Федор Николаевич с конца 1890-х годов на страницах еженедельной газеты С. Ф. Шарапова «Русский Труд» и других изданий. Первый сборник стихов Касаткина-Ростовского увидел свет в Санкт-Петербурге в 1900 году. Кроме стихов воин-поэт писал драматургические произведения, репортажи и очерки.

Особое место в творчестве офицера-семеновца занимала полковая поэзия. По свидетельству генерала фон Лампе, он «находил такие слова, которые были близки и дороги многим, затрагивали струны их души». Популярность и признательность Касаткину-Ростовскому принесло стихотворение, написанное к 100-летнему юбилею Отечественной войны 1812 года, положенное на музыку, и рекомендованное для исполнения в армейских частях, учебных заведениях, отрядах «потешных» и скаутов-разведчиков:

Раздайтесь напевы победы,
Пусть русское сердце вздрогнет,
Припомним, как билися деды
В великий Двенадцатый год…

Его стихотворные шутки, эпиграммы, пародии становились частью полкового фольклора.

«На тысячу шагов стреляли мы вторично, —
На этот раз отлично».
«И число попавших пуль,
Как и надо — будет нуль».

Надоело нам страшно наводка,
Надоел нам Лечицкий давно…
Лишь одно утешение — водка,
Жизнь иначе была бы […]
Пой, ласточка, пой…

Во время торжеств по случаю 200-летия Полтавской баталии император Николай II, назвавший Л.-гв. Семеновский полк «вернейшим из верных» после подавления его чинами Московского восстания 1905 года, посетил бивак расквартированного соседнего полка, что вызвало среди офицеров-семеновцев большое волнение. К.-Р. иронично написал об этом так:

«Уйди, барбос, люблю я фокстерьера,
Хоть и меня кусает он порой»

В 1912 году в личной жизни офицера произошла драма: под влиянием сильного романтического чувства он развелся, оставив жену с тремя детьми, женился на актрисе Императорского Александринского театра Дине Никитичне (урожденной Кировой), и в итоге в следующем году был вынужден выйти в отставку. Полк таких «историй» не любил, и хотя об уходе князя многие однополчане жалели, он сделал свой выбор. Федор Николаевич вернулся в родное имение в Курскую губернию. Вскоре он был избран председателем Новооскольской земской управы, показав себя ревностным поборником прав местного самоуправления. По свидетельству генерала от кавалерии П. Н. Краснова, в тот период князь увлекся театром и «писал инсценировки романов Достоевского». В 1914 году с началом Великой войны Федор Николаевич вернулся в полк, хотя занимаемая им выборная должность давала освобождение от военной службы.

На полях сражений Великой войны Касаткин-Ростовский был четыре раза контужен и ранен, неоднократно награжден за храбрость и боевые отличия, а в 1916 году произведен Л.-гв. в полковники. В перечне его наград — ордена св. Станислава III ст. (1906), св. Анны III ст. с мечами и бантом (1915), св. Владимира IV ст. с мечами и бантом (1915), св. Станислава II ст. с мечами (1915). Кроме ратных дел и службы, Федор Николаевич писал военные репортажи и обзоры для столичной газеты «Новое время», опубликованные в 1915–1917 отдельными изданиями («С войны. Листки походной тетради»). Драма Великой войны нашла свое отражение в его поэтическом творчестве:

Сколько горя и слез, сколько в сердце печали
Пробуждает война;
Кровь и стоны везде, разоренные дали
И бесчестных могил тишина…
Но зато, сколько душ с пробужденным сознаньем,
Смерти близостью, горем тревог,
Сколько жарких молитв у икон с упованьем,
Что защита лишь праведный Бог.
И, средь дыма пожаров, окрашенных кровью,
Утомленною слышен душой
Зов Спасителя, полный великой любовью —
«Приходите, я дам вам покой!»

Глубоко переживая события Февральской революции и крушение монархического строя, поэт писал:

Презрев былую славу,
Топтали в грязь эмблемы
Прежних сил,
Сраженный в грудь, он
Скипетр и державу
Из лап могучих уронил.

В 1917 году Касаткин-Ростовский вышел в отставку. После Октябрьского переворота 1917 года он приговаривался большевиками к расстрелу, из под расстрела бежал. В 1918 году в его родном имении большевики убили мать поэта и сестру Софию. Позже в СССР в лагере под Семипалатинском, по одной из версий, погиб брат Николай (1908–1949). Через Украину Федор Николаевич прибыл в Добровольческую армию, участвовал в Белом движении на Юге России в рядах Сводно-гвардейского полка. Ему принадлежат слова песни Добровольческой армии «Трехцветный флаг», написанной на музыку М. Якобсона. В конце 1919 года — в начале 1920-го с Юга России Федор Николаевич эвакуировался в Варну. Так началась эмиграция…

На переезд из Болгарии в Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев Касаткин-Ростовский заработал деньги, играя с женой пьесу собственного сочинения «Метеор», восстановленную по памяти. В 1923 году из Королевства СХС Касаткин-Ростовский переехал во Францию, жил в Медоне под Парижем, состоял членом Объединения Л.-гв. Семеновского полка, часто выступал на вечерах и благотворительных концертах. Переживания периода гражданской войны и трагедию поражения Белых армий поэт описал во многих стихотворениях:

И верим мы, верим, томясь одиноко,
Что сил, не имея страдать,
Промолвит нам Родина-мать издалека:
«Родные, вернитесь опять:
Мне коршуны злобные, грудь разрывая,
Томят меня цепью оков.
Вернитесь, родные!» — и вновь наша стая
Слетится из дали на зов.
Мы ждем тот призыв… — Но безбрежные дали
Несут лишь туман нам сырой…
Мы серые птицы. Мы птицы печали…
С усталою русской душой.

* * *

Мы грузчики… мы разгружаем вагоны,
Мы носим тюки на усталой спине…
Мы те, что носили недавно погоны
И кровь проливали за Русь на войне…
Мы грузчики… Тяжесть чужих преступлений,
Ошибки чужих на себе мы несем…
Но сердце не знает в нас гордых сомнений —
Пред Родиной мы не виновны ни в чем.

На жизнь поэт зарабатывал службой в страховом обществе. Вместе с женой Федор Николаевич создал Русский Интимный театр, для которого переводил на французский язык сказки А. С. Пушкина. В конце 1930-х годов Касаткин-Ростовский тяжело заболел и в результате медикаментозного воздействия приобрел белокровие. Существует версия о принадлежности князя — человека верующего и воцерковленного — к политическому масонству, но до сих пор она требует дополнительного изучения и проверки. После начала Второй мировой войны гвардейский полковник жил в большой нужде и бедности в маленькой деревне Сен-При (департамент Сена и Уаза) под Парижем. Жена за кров и стол готовила обеды и завтраки для монахов католической миссии Saint Jean de Dieu и призреваемых ими больных детей, разводила кур и кроликов.

После разгрома Франции в мае — июне 1940 года бытовое положение супругов Касаткиных стало крайне тяжелым и после бесконечных страданий 22 июля Федор Николаевич скончался. Дина Никитична нашла мужа мертвым, сидящим на кровати. «Что я пережила тогда, — писала она генералу Краснову, — Скажу только одно, что ни один театр ужасов не может передать, что было со мною… Когда я осталась одна около покойника… Я позвала соседей: лесного сторожа с женой, местного доктора, мы уложили покойника на кровать, и я сказал им: “Все, что есть в доме, все будет принадлежать вам, дайте 2000 франков, чтобы похоронить мужа”. И они мне дали. Приехал русский священник, и мне, слава Господу, удалось похоронить мужа по-христиански».

Похоронили Федора Николаевича на местном кладбище, а позднее перезахоронили в Сент-Женевьев де Буа. В 1948 году Союз Русских Военных Инвалидов издал посмертный сборник стихов Касаткина-Ростовского и воспоминаний однополчан о нем.

Память воина-поэта в Санкт-Петербурге не увековечена. 

http://beloedelo.ru/researches/article/?589