Култът към Необятното Синьо Небе???

[Elemag]

Трябва да проуча образа на змейовете, че се каня да рисувам и илюстрации

За култа към Синьото небе и Тенгри имай предвид, че не е сигурно под каква форма го е имало у нас и дали въобще го е имало.

Интересна книга за змейовете:

Беновска-Събкова, Милена. Змеят в българският фолклор. С., Акад. изд. проф. М. Дринов, 1995.

(Книгата мисля, че все още се продава на символична цена в книжарницата на БАН, бягай да провериш ).

Редактирано Юли 31, 2009 от ISTORIK

[Elemag]

Въведение в Тенгрианството, книга на Р. Н. Безертинов (на руски)

Tengrianstvo.pdf

За религията на хуните:

Л. Гумилев. Хунну, 1960 http://gumilevica.kulichki.net/HPH/index.html

Глава VI. Господство над народами

http://gumilevica.kulichki.net/HPH/hph06.htm

За религията на тюрк(ют)ите:

Л. Гумилев. Древние тюрки, 1967 http://gumilevica.kulichki.net/OT/index.html

Глава VII. Религия тюркютов

http://gumilevica.kulichki.net/OT/ot07.htm

За религията на монголите:

Л. Гумилев. Поиски вымышленного царства, 1970 http://gumilevica.kulichki.net/SIK/index.html

глава 12. Двуединый

http://gumilevica.kulichki.net/SIK/sik04d.htm#sik04chapter12

http://gumilevica.kulichki.net/SIK/sik04e....ik04chapter12-6

Статията за Тенгри от енциклопедията Мифы народов мира, т. 2, 1992:

ТЕНГРИ С. Ю. Неклюдов

(алтайск. тенгри, тенгерй; шорск. тегрй; хакасск. типр, тер; тувинск. дээр; чуваш, тура; Якутск, тангара; монг. тэнгэр; бурят, тэнгэри, тэнгри; калм. тэнгер). Термин «Т.» принадлежит древнейшему мифологическому фонду народов Центральной Азии и, возможно, был представлен ещё в языке хунну C в. до н. э. и раньше). Его сближают с хуннуским ченли («небо»); предлагаются и более широкие параллели (кит. тянь, шумер, дингир, «небо»). Представление о Т. складывалось на основе анимистических верований о небесном духе-хозяине, причём небо мыслилось и его непосредственным проявлением, и местом его обитания. Т. как неперсонифицированное мужское божественное начало, распоряжающееся судьбами человека, народа и государства, выступает ещё в древнетюркской мифологии. Возникший, возможно, ещё в дотюркскую эпоху, в почти неизменном виде фигурирует и у средневековых монголов (Монхе-тенгри, «вечное небо»). Позднее образ единого благодетельного, всезнающего, правосудного божественного неба (Т.) в наибольшей мере сохранился у хакасов и у монгоров. Поклонение персонифицированному светлому божеству Т.-хану наблюдалось у западных тюрок — савиров G в.). Т.-хан мыслился огромных размеров, что, по всей вероятности, должно было отражать космические масштабы небесного бога, тождественного самому небу, а титул «хан» указывал на главенствующее положение — во вселенной или в пантеоне богов. Эти представления оказались весьма стойкими. В монгольских шаманских текстах встречается наименование Т.-хан (Хан-тенгри); титул «хан» обычен для поздних ипостасей Вечного неба (Монхе-тенгри): Хан Монхе-тенгри, Хан Хисага-тенгри, Хан Атага-тенгри и др. (обладающих «огромным яшмовым телом»,*«множеством туч и десятком тысяч глаз»). Хотя в позднейших преданиях название «Т.» иногда прилагается к верховному небесному божеству, чаще оно обозначает бога вообще (также в буддийских, манихейских, мусульманских текстах); место верховного бо-га в шаманской мифологии у тюрок и особенно у монголов обычно занимают другие персонажи (Улъгенъ, Хормуста), а термин «Т.» закрепляется за классом небесных богов. Так, по монгольским поверьям, Т. обитают на 17 небесах, в 33 царствах, каждое из которых имеет своего хана. Если распределение небесных богов по слоям (более характерное для тюркской мифологии) в принципе иерархично, то связь с различными областями неба (у монгольских народов) отражает дихотомию светлого и тёмного, благожелательного и демонического; ср. монгольское выражение «Т. (небо) благой стороны» для доброго духа и «Т. (небо) дурной стороны» для злого гения. Отражением ранней стадии развития подобных представлений, очевидно, является наличие «северного (заднего) Т.» и «южного (переднего) Т.» в бурятской мифологии, позднее заменившееся противопоставлением светлых (сагаан) западных и темных (хара) восточных Т., на мотиве изначального родства и последующей вражды которых построено много мифологических сюжетов. Упоминание тёмных и в особенности светлых Т. встречается и в монгольских шаманских призываниях, в которых, однако, они не составляют контраста. Множественность Т. у монголов выражается различными числовыми характеристиками, среди них важнейшая — 9 («9 Т.», «9 великих Т.», «9 Су льде Т.») и производные от неё, в первую очередь 99. В русле раннего буддийского влияния (до 16 в.) возникает представление о 33 Т. во главе с Хормустой — слепок с мифологического образа Индры и его окружения. В ламаистской мифологии 33 Т. Это: «8 главных», «11 свирепых» (ср. Докшиты), «12 сыновей солнца», «2 юных». В монгольских шаманских призываниях они иногда продолжают осмысливаться как «33 духовных (т. е. относящихся к буддийской религии) светлых Т.». Встречаются и иные количественные характеристики классов Т., например «77 нижних Т.» со своим владыкой вечно белым Т., «12 Т.» и др. Обычно эти числа не имеют конкретного наполнения, многие Т. упоминаются то как один персонаж, то как целая группа: 5 Т. молний, 7 Т. грома, 5 Т. входа, Т. 4 углов и Т. 8 границ, 9 Т. гнева и т. п. Т. наделяются прозвищами, персонифицирующими различные области и проявления неба, звёзды и созвездия, направления и страны света, природные и сверхъестественные силы, человеческие чувства и страсти, отдельные части жилища и пр. Т. иногда называются духи огня (см. Отхан- Галахан), домашние духи, охотничье божество Манахан, индо-тибетские ламаистские божества (напр., Бисман- тенгри, Бурхан-тенгри, Очирвани- тенгри), чаще именуемые бурханами. Наряду с Хормустой в монгольском шаманизме сохраняется и более аморфный образ верховного Т., наделяемого прозвищами Хан Монхе-тенгри [Хухе Монхе-тенгри; «хан вечное (синее вечное) небо»], Эрхету-тенгри («могущественное небо»), Дегере-тенгри («высшее небо»), Милиян- тенгри (Малиян-тенгри; соответствующий Эсеге Малан-тенгри бурятского пантеона), Атага-тенгри (Хан Атаган; соответствует Атай Улан-тенгри, главе 44 тёмных восточных Т. бурятского пантеона), Багатур-тенгри и Хисага-тенгри. Главой 99 Т. называется также Дархан Гуджир-тенгри — бог- кузнец, отождествляемый с Махачкалой; верховным Т. является и Дзая-гачи-тенгри (см. Дзаячи). Багатур- тенгри осмысливается как защитник людей, бог храбрости, вселяющий мужество в воинов, начальник небесных войск, вооружённый стальным мечом; он столь могуч, что сокрушает скалы, а весьма сходный с ним Хисага- тенгри считается защитником души и имущества человека, дающим победу в бою, выступающим в облике вооружённого всадника. Специфические функции божеств войны обнаруживают у Cz/льде-тенгри и Дайчин-тенгри (Дайсун-тенгри; соответствует тибет. Далха, см. Лха). Роль громовержца, в которой чаще выступают особые категории духов (см. Лу, Хухедей- мерген), отводится также в монгольских шаманских призываниях и верховному Т. (обладающему «молниевым телом», «сильным ясным громовым голосом», «началом в тучах» —Атага-тенгри, Багатур-тенгри, Хи- сага-тенгри); ср. персонификацию молнии Цахилган-тенгри («молния- тенгри»). В бурятской мифологии производителями грозы выступают Яшил Саган-тенгри, Сарь Саган-тенгри и другие. В число Т. входят также Охин- тенгри, божество счастливой судьбы Дзол-тенгри («удача-тенгри») и многие другие; некоторым (напр., Суль- де-тенгри, Дайчин-тенгри) посвящены особые призывания. Большинство Т. фигурирует лишь в общих перечнях божеств внутри обрядовых текстов и наделяется весьма широким кругом полномочий: защита от злых духов, смерти, болезней, врагов и разбойников; дарование жизненной силы людям и скоту, мира, благополучия, воинской и охотничьей удачи; покровительство семье, домашнему хозяйству, в особенности — поголовью скота; упоминаются и узкоспециализированные покровители стад яков, коз, пахотного земледелия и т. д., защитники от гадов, болезней, насекомых (Колчин-тенгри), податели телесной силы (Эльбескуй-тенгри) и красоты (Анарба-тенгри) и др. Некоторые Т. локализуются в пространстве (Хормуста — всегда в центре неба, Хисага-тенгри — на западе и т. д.). Верховные Т., включая Дархан Гу- джир-тенгри и в особенности Дзаяга- чи-тенгри, характеризуются как демиурги (их называют «создателями всего»); ими (или по их соизволению) рождены Чингисхан, Хубилай и другие канонизированные в монгольском шаманстве государи; они (прежде всего Хормуста, но также и Будда, либо тот и другой) порождают самих Т. В других вариантах верховный Т. не участвует в создании других Т.; то или иное божество появляется самостоятельно; иногда говорится о происхождении Т. от матери Этуген и моря. Часто употребляется по отношению к Т. буддийский эпитет «самовозникший». Различные Т. называются «возникшими, не показывая себя», «не имеющими рук и ног» (что соответствует слабой персонифици- рованности древнего небесного божества; это, впрочем, не мешает некоторым Т. иметь ряд атрибутов и внешний облик, отражённый в описаниях, в чём сказывается буддийское влияние).

Лит.: Потапов Л. П., Древнетюркские черты почитания неба у саяно-алтайских народов, в кн.: Этнография народов Алтая и Западной Сибири, Новосиб., 1978; Банзаров Д., Черная вера, или Шаманство у монголов, Собр. соч., М., 1955, с. 54—62; Поппе Н. Н., Описание монгольских «шаманских» рукописей Института востоковедения, в кн.: Записки Института востоковедения АН СССР, т. 1, Л., 1932; Манжигеев И. А., Бурятские шаманистические и дошаманистические термины, М., 1978,с. 73 — 74; Ко их J. P., Tangri. Essai sur le ciel- dieu des peuples altaiques, «Revue de l'histoire des religions», P., 1956, t. 149, № 1 — 2; t. 150, № 1 — 2; Tucci G., Heissig W., Die Religio- nen Tibets und der Mongolei,* Stuttg. [u. a.], 1970, S. 350—64; Vreeland H. HM Mongol community and kinship structure, New Haven. 1957, p. 267 — 268.

[Пандора]

Анализа песама показује неколике необичности. Пре свега

манастир Хиландар под тим именом се не помиње у народним

песмама. Делимични изузетак је у збирци Ивана С. Јастребова

у којој се помиње црква Хилендарка.

Назив Вилиндар обликован је тако да хотимице и наметљиво

опомиње на сложеницу: Вилин + дар. Није спорно да су виле у

свести српскога народа вазда заузимале угледно место. Некоји

испитивачи народне религијске свести у нас тврдили су да би се

наш тежак „одрекао у вјеровања у свако биžе, али о вили ника-

ко па никад”.

9

У народном веровању виле су хировита божанска

биžа. Ако им смртник учини какву услугу – веома су издашне

у својој захвалности. Спремне су да помогну свакоме ко их не

узнемирава на местима на којима то оне не дозвољавају (вилино

игралиште, вилино појилиште, вилина вода). На некојим мести-

ма, пак, пристају да буду узнемирене – извори, кладенци, реке

– али под условом да смртник поштено плати. Када су наклоње-

не човеку, виле му чине свако добро: лече га од најтежих рана и

болести, подарују му најдрагоценије – непобедивост на мегдану,

здравље, успешан, свакојако изузетан, пород. Размишљајуžи о

вили и њеном пребивалишту, народ је певао о „вилином граду”

подигнутом негде између неба и земље, на „грани од облака”. Ви­

лински град саздан у необичном простору као посредник између

световног (профаног) и светог, као могуžно божанско свратиште

на мукотрпном путу човековог настојања да се уздигне из земаљ-

ског брлога и свакојаког повлађивања властитој телесности и да

закорачи у просторе из којих се назиру небеске висине. Висинама

вилинских простора, вилинског обитавилишта тежиžе и некоји

наши песници првих деценија деветнаестог века. Сима Милути-

новиž Сарајлија вероваžе да је планинска Црна Гора са својим

врлетима и кршевима заправо вилинска земља његових будних и

снених сновиђења. Са вилом žе друговати и од ње помоž искати

и Петар II Петровиž Његош. Србима је вила на Светој Гори, на

светом простору између земље и неба – подарила грађевину која

припада само њима, у којој и помоžу које српски народ може да

се прочисти. Може са себе да спере трагове земнога блата и да

светом водом окупан и запојен настави спори, мукотрпни успон ка небеским сферама.

Виђење Хиландара као Вилиног дара није, бојати се, спонта-

но зачето у народу. Гласовита синтагма Вилин­дар добро је позна-

та само из песама које припадају збирци Вука Ст. Караџиžа. Реч је

о песмама насталим у круговима српске православне цркве које,

пак, на особен начин заступају и заговарају опредељење царству

небескоме у оквиру избора који је човеку понуђен: „царство зе-

маљско – царство небеско”.

. Богородица је у народном религијском доживљају

најмоžнија вила-девица, вилинска краљица, вилинска царица.

Вазда спремна да се одазове усрдној молби, несклона наглаше-

ном испољавању сексуалних нагона, јер је сина без мужа зачела,

Богородица као особено бесполно биžе, у метафизичком смислу,

има апсолутно право да буде заштитник и духовни становник

Свете Горе. Света Гора је заправо дар који је вила над вилама

учинила смртницима којима је некада и сама припадала.

СЕМАНТИКА И СИМБОЛИКА СИНТАГМЕ

СВЕТА ГОРА И ЛЕКСЕМА ВИЛИНДАР,

ВИЛЕНДАР И ХИЛАНДАР У НАШОЈ

ЕПСКОЈ НАРОДНОЈ ПОЕЗИЈИ. Ненад Љубинковиž